Диалоги Зюзи и Чубайки. 
Мрачно поглядывая на Чубайку и делая время от времени уродливые медвежьи жесты, он продолжал разговор, начало которого Степа пропустил:
– Чубайка, хотите я напомню, как в России началась новая эпоха?
– Попробуйте, Зюзя.
– Сидел русский человек в темном сарае на табуретке. Сарай был старый и грязный и ужасно ему надоел. Русскому человеку говорили, что он сидит там временно, но он в это не верил, потому что помнил — то же самое говорили его деду с бабкой. Чтобы забыться, рус-ский человек пил водку и смотрел телевизор. А по нему шли вести с полей, которые тоже страшно ему надоели.
– Разве не жуть, Зюзя?
– Однажды телевизор показал огромный светлый дом с колоннами, каминами и витра-жами, с красивой мебелью и картинами. А потом, Чубайка, на экране появились вы. На вас был этот же самый смокинг и бабочка. Вы попросили зрителя ответить на вопрос, где лучше — в грязном старом сарае или в этом огромном светлом доме?
– И что ответил русский человек, Зюзя?
– Русский человек ответил, что лучше, конечно, в огромном светлом доме. Вы сказали, что такой выбор понятен, но путь туда непрост, и плата будет немалой. И русский человек согласился на эту плату, какой бы она ни была.
– Продолжайте, Зюзя.
– И тогда, Чубайка, вы открыли русскому человеку страшную тайну. За право нахо-диться в этом доме ему придется стать табуреткой самому, потому что именно так живет весь мир, и людей этому обучают с детства…
– Ну и?
– А когда русский человек перекрестился и действительно стал табуреткой, вы объяс-нили, что в стране сейчас кризис. Поэтому огромных светлых домов на всех не хватит. И ему, то есть как бы уже ей, временно придется стоять в том же самом сарае, где и раньше. Но только в качестве табуретки.
– Интересно излагаете, Зюзя. И что дальше?
– А затем уже без всяких объяснений на табуретку уселась невидимая, но очень тяже-лая задница, которая на своем языке разъяснила бывшему русскому человеку, что не следует интересоваться, чья она, потому что у табуреток тоже бывают проблемы. А лучше подумать о чем нибудь другом. Например, о том, какая у него, то есть у нее, национальная идея…
– Вот. Наконец то мы добрались до темы сегодняшней передачи, — сказал Чубайка, по-вернулся к телезрителю, и камера дала его крупным планом, оставив Зюзю за кадром. — Здравствуйте, дорогие россияне! Меня зовут Чубайка. А это, как вы догадались, Зюзя. Во-обще то он не такой дурень, каким мог показаться, но до него все слишком медленно дохо-дит. Он не понимает, что табуретка в нынешних условиях молиться должна, чтобы привлечь к себе инвестора. А какой инвестор захочет, чтобы его называли задницей? Кстати, Зюзя, вы с рыночной точки зрения табурет никакой. Скрипите сильно — это я вам как единственный реальный инвестор говорю…
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------
- Знаете, Чубайка, - говорил он в промежутках между ударами, - наше общество напоминает мне организм, в котором функции мозга взяла на себя раковая опухоль!
- Эх, Зюзя, - отвечал Чубайка, выпуская струю дыма, - а как быть, если в этом организме все остальное - жопа?
- Чубайка, да как вы смеете? - От гнева Зюзя ударил головой в стену чуть сильнее.
- Зюзя, ну подумайте сами. Будь там что-то другое, опухоль, наверное, и не справилась бы.
- Так она и не справляется, Чубайка!
- А чего вы ждете, Зюзя, от опухоли на жопе?
В.Пелевин (Числа) - роман-метафора.
Мастер
Сообщение от DOSVIDOS
