Городской суд Осташкова, что в Тверской области, расположился в симпатичном трехэтажном здании из белого камня. В таких же домах устроены осташковские магазины, аптеки и парикмахерские; на самом большом и красивом здании, стоящем аккурат в центре города, красуется большая вывеска с триколором, это магазин «Российская сантехника».

1 августа 2013 года к зданию городского суда подъезжают машины с надписями «НТВ» и «Телекомпания “Россия”». Из легковых автомобилей выпрыгивают журналисты с диктофонами. Рядом ― несколько гражданских активистов во главе с руководителем «Руси сидящей» Ольгой Романовой, бывшим членом Координационного совета оппозиции. У активистов в руках объемистые пластиковые мешки, набитые белыми футболками: на лицевой стороне ― фотография сельского учителя Ильи Фарбера с сыном и надпись «Свободу Илье Фарберу!» На спине ― ярко-красная надпись «Один за всех и все за одного».

Московский художник Илья Фарбер, начавший карьеру в театре Натальи Сац, приехал с семьей в деревню Мошенки Осташковского района Тверской области летом 2010 года, рассчитывая получить земельный участок и построить дом. Фарбер устроился учителем литературы, рисования и музыки в сельскую школу; обучение вел не по учебникам, а по наитию ― слушал с учениками классическую музыку, рисовал тишину и изучал темноту. Говорят, ученикам это очень нравилось, родителей же такой отход от традиций скорее настораживал. В 2011 году с подачи главы сельской администрации Любови Валеевой, с которой его связывали самые близкие отношения, Илья был назначен директором сельского Дома культуры.

Это назначение, говоря языком плохих романов, стало для него роковым: в мошенском ДК шел ремонт, попытка справиться с которым и стоила Фарберу свободы. По версии Ильи Фарбера, ремонт практически не продвигался, ДК ветшал, а подрядчик работ, руководитель компании «Горстрой-1» Юрий Горохов постоянно ссылался на финансовые трудности. Согласно заявлениям Фарбера, он «лично одалживал деньги подрядчику работ на продолжение строительства, а также покупал строительные материалы на свои деньги». Подрядчик обещал вернуть эти деньги Фарберу после окончания работ, составления акта об их приеме и получения оплаты (2,5 миллиона рублей) из бюджета.

По версии обвинения, в июле-августе 2011 года Илья Фарбер получил от Горохова 300 тысяч рублей, а в сентябре того же года потребовал от него еще 132 тысячи рублей за подписание акта об успешном завершении работы. Сам Фарбер говорит о возвращении взятых у него в долг денег.

Юрий Горохов написал заявление о вымогательстве, и после того, как акт о приеме работ был Фарбером подписан, директора ДК задержали сотрудники УФСБ по Тверской области непосредственно в офисе «Горстрой-1». Ему было предъявлено первое обвинение в злоупотреблении служебными полномочиями: следствие посчитало, что «ремонтные работы в ДК были проведены не в полном объеме, и, подписав указанный акт, Илья Фарбер причинил ущерб бюджету в сумме 941 тысяча рублей».

Адвокат Фарбера Елена Романова с этими обвинениями категорически не согласна: по ее мнению, сметы на ремонт ДК были завышены в три раза. Защита заявляла и о том, что первый процесс, завершившийся в августе 2012 года, происходил с многочисленными нарушениями: подсудимого не допускали в зал, число присяжных в ходе заседания сократилось с 12 до восьми, судья Владимир Андреев в напутственном слове присяжным посоветовал им «не обращать внимания на слова подсудимого», заходил в зал во время написания вердикта. Известность получило заявление прокурора Павла Верещагина о том, что «по хрусту купюр» на диктофонной записи, представленной Гороховым, можно установить сумму взятки, которую требовал Фарбер: «30 хрустов купюр по пять тысяч».

Московские СМИ, описывая историю сельского учителя, разделились на два неравных лагеря: в первом, большем, Фарбера представляли «народником», которого невзлюбили за гонор хмурые деревенские жители; подрядчик Юрий Горохов, разъезжающий по Тверской области на «Хаммере», «подставил его, используя местные связи в УФСБ». Другая часть журналистов часто цитировала слова Горохова о том, что «случай Фарбера ― обычный пример бытового вымогательства».

10 августа 2012 года Тверской областной суд на основе вердикта присяжных приговорил Илью Фарбера к восьми годам колонии строгого режима и штрафу в размере 3,2 миллиона рублей. 30 ноября 2012 года Верховный суд РФ отменил приговор Фарберу, отправив дело на пересмотр обратно в Тверскую область.

6 июня 2013 года в Осташковском суде вновь начали рассматривать дело Фарбера, процесс затянулся больше чем на полтора месяца, и только 25 июля прокурор Александр Тихомиров озвучил свой вариант наказания: штраф в 3,5 миллиона рублей и семь с половиной лет в колонии общего режима.

1 августа Илья Фарбер стоит в клетке судебного зала. Осташковские судебные приставы, глядя на его одежду, недоуменно крутят головами: Илья выглядит как герой тех самых плохих романов, на нем мягкие кожаные туфли, голубые джинсы с фигурной строчкой, волосы убраны в косичку, перевязанную белой лентой, в дополнение ― белая рубаха с пышными рукавами, глубоко расстегнутая на груди.

Перед приговором он должен произнести свое последнее слово, но процесс задерживается, поскольку приставы пытаются удалить из зала Ольгу Романову.

Приехавшие из Москвы симпатичные женщины интеллигентной внешности требуют у пристава объяснений, он отвечает, что «на прошлом заседании гражданка Романова вела незаконную съемку, и теперь судья Алексей Лебедев не хочет заходить в зал». После недолгих препирательств компромисс достигнут: Романова остается в зале, но пристав составит на нее протокол «административного нарушения».

Бледный Илья Фарбер начинает говорить. Его речь занимает ровно два часа; глядя в зал, перекатываясь с носка на пятку, Фарбер произносит следующее: «Я не понимаю, чем вызван прокурорский запрос, чем обосновано запрашиваемое наказание. Семь с половиной лет ― больше, чем дают убийцам, больше, чем дают скинхедам, которые избивают цепями маленьких детей. Я второй год под стражей, это 692-й день, а семь с половиной лет ― это просто дикость. Когда я работал учителем в школе, мы с ребятами убирали мусор. Мне было стыдно за мусор, который оставили взрослые, перед моими учениками. Вот так же мне теперь стыдно перед всеми за прокуратуру».

По утверждению Ильи Фарбера, его дело «похоже на дело [оппозиционного кандидата в мэры Москвы Алексея] Навального, только у него ущерб в 16 миллионов, а у меня — меньше». Кроме того, Фарбер сравнивает себя с фигурантами «болотного дела»: «У нас в стране судят тех, кто хочет что-то изменить. Навальный хотел изменить страну через взрослых, я ― через детей, своих учеников, которые с нетерпением ждут моего освобождения. Ребята на Болотной площади ― через обращение к власти. И всех нас осудят и на большой срок по вине тоталитарного режима, которому не нужны сильные люди». В контексте своего дела Фарбер вспомнил еще одну резонансную историю, потребовав включить судью и прокурора в «список Магнитского».

В самом конце речи бывший учитель и директор ДК попросил освободить его из-под стражи. Приговор он выслушал, читая брошюру «Жизнь раба на галерах» ― один из докладов оппозиционера Бориса Немцова о работе Путина на посту главы государства.

Судья Лебедев зачитывал приговор несколько часов; он говорил очень тихо, почти бормотал, и три раза делал перерыв.

За несколько минут до конца оглашения приговора московские активисты стали передавать друг другу самодельный комикс, нарисованный карандашом и красной ручкой, под названием «Правдивая реакция на приговор осташковского суда». На одной картинке был изображен судья в крови, на него с государственного герба пикировали орлы; подпись в пузыре гласила: «Орлы атакуэ». На другом рисунке приставы срывались с места, чтобы бить прокурора, под ними надпись — «Приставы с народом». Третья картинка была посвящена зрителям, которые тоже бросились участвовать в драке с криком «Братва, ***** прокурора!»

Услышав приговор ― семь лет и один месяц лишения свободы в колонии строгого режима и штраф в три миллиона 100 тысяч рублей ― Фарбер изменился в лице. Через несколько минут наручники защелкнулись на его не по-деревенски белых запястьях.

Одна из московских активисток, когда судья уже огласил приговор, начала дудеть в утиный манок. Ее скрутили приставы и вывели из зала. Тем временем другие активисты кричали судье «Позор!» — как они делают и после судебных заседаний по другим громким делам. «К вечеру будешь импотентом!» — сказала в спину судье Ольга Романова.